Труман Капоте

Труман Капоте родился в Новом Орлеане и прожил там первые восемнадцать лет жизни. Писать начал в восемь лет, ни с того ни с сего, не побуждаемый ничьим примером. Уроков в школе он не делал, а писал так, как занимаются музыкой будущие скрипачи и пианисты: каждый день и по несколько часов в день. «Я писал приключенческие повести, детективные рассказы с убийствами, скетчи, истории, слышанные от бывших рабов и ветеранов Гражданской войны. Получал большое удовольствие — поначалу. Удовольствие кончилось, когда обнаружил разницу между хорошим письмом и плохим; а потом сделал ещё более тревожное открытие, ощутив разницу между очень хорошим письмом и подлинным искусством. Едва уловимую — но страшную. К семнадцати годам я был законченным писателем».
В возрасте 19 лет Труман опубликовал в журнале «Мадемуазель» рассказ "Мириам", который был отмечен премией О.Генри. Сборник "Древо ночи" и другие рассказы"(A Tree of Night and Other Stories) опубликован в 1949, повесть "Луговая арфа" (The Grass Harp) — в 1951.В 1948 году вышел его первый роман «Другие голоса, другие комнаты», встреченный критиками с восторгом и удивлением: как может такой молодой человек так хорошо писать. Ничего удивительного — к этому времени он писал уже шестнадцать лет. В отличие от документальных произведений, здесь проявились склонность автора к фантазии и гротеску и его отвращение к филистерской жизни.
С самого начала в его творчестве различались два течения: чисто художественная проза и документальная, существовали два мира: лирический и объективный; иногда они расходились, иногда сливались, сообщая друг другу дополнительную глубину.
Документалистика началась с детства. «Самым интересным в моих писаниях тех лет были ежедневные обычные наблюдения, которые я заносил в дневник. Описания соседа. Длинные дословные отчеты о подслушанных разговорах. Местные сплетни. Репортерство в жанре „увиденного“ и „услышанного“, впоследствии сильно повлиявшие на меня, хотя я этого не замечал, ибо все мои „официальные“ писания, то, что я шлифовал и аккуратно печатал на машинке, относилось к беллетристике». Это течение вышло на поверхность в «Местном колорите» (1950 г.), книге портретов и очерков. За ней последовала в 1956 году книга «Музы слышны» — рассказ о поездке в СССР негритянской группы со спектаклем «Порги и Бесс». Для советских людей этот приезд был едва ли не первым дуновением воздуха западной культуры из-за железного занавеса; для американцев — едва ли не первым обыденным свидетельством о жизни загадочного и опасного соседа по планете.
Наибольшую известность принесла Капоте книга «Хладнокровно» (1966; в русском переводе известен как «Обыкновенное убийство») — «невымышленный роман» о двух молодых психопатах, истребивших канзасскую семью. Сращение художественности и документальности, все сильнее занимавшее умы американцев в то время, породило «новую журналистику». Но и тут Капоте оказался, как всегда оригинальным: тогда как у «новых журналистов» вроде известных у нас Тома Вулфа и Нормана Мейлера пишущий находился на первом плане и его переживания чуть ли не важнее того, о чём он пишет, для Капоте, по его признанию, самым трудным в этой работе было полностью убрать себя из книги. Шесть лет провел он, странствуя по равнинам Канзаса, беседуя со свидетелями и убийцами.
Если попытаться грубо, в нескольких словах, очертить темы, больше всего привлекавшие писателя в беллетристике, то это: люди, не встроенные в общество, и поиски любви. Возможно, в этом факте нашла отражение гомосексуальность писателя, которую он не скрывал. Фантастика, мотивы ужасного и болезненного, отмечавшиеся критиками — лишь производные. Ни одна любовь не сбывается, ни одна надежда не сбывается, и не к кому прислониться его героям, но это не чёрная литература — человек жив, покуда у него не исчезла потребность жить.
Случаи, о которых он ведет речь, скорее частные, чем общие. Подобно его современнику Сэлинджеру, Трумана Капоте занимал не масштаб, а совершенство написанного, не сильное заявление, а правдивое, не воспитание людей, а их понимание.
Он не был авангардистом. Он мог взять готовую форму и антураж готического романа, как в «Других голосах, других комнатах», и наполнить их свежестью, оправдав тайны и ужасы тем, что действительность воспринята глазом неискушенного, чувствительного, но быстро взрослеющего ребенка.
Иной раз одно хорошо прописанное лицо скажет о человечестве больше, чем многофигурная композиция с множеством персонажей.
Информация из http://ru.wikipedia.org/wiki